11 декабря 2022 года, в Неделю 26-ю по Пятидесятнице, в день памяти священномученика Серафима (Чичагова), студенты семинарии молились за праздничной Божественной литургией, которую возглавил исполняющий обязанности наместника Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря иеромонах Иларион (Карандеев), в сослужении первого проректора семинарии иеромонаха Андрея (Короткова) и братии монастыря в священном сане.
11 декабря 2015 года епископ Егорьевский Тихон, будущий митрополит Псковский и Порховский, обратился к прихожанам с проповедью, посвящённой священномученику Серафиму (Чичагову):
«Сегодня день памяти почти неизвестного, но великого святого священномученика Серафима Петроградского. Он родился во второй половине XIX века в аристократической русской семье; получил блестящее образование – закончил Пажеский корпус; стал известным учёным; был приближен к высшему свету. Но оставил блестящую военную карьеру, хотя был героем нескольких войн, и стал священником. Он сделал более, чем кто бы то ни было, для прославления преподобного Серафима Саровского. Это было его особое служение. Священномученик Серафим был не просто священником, в дальнейшем архиереем и новомучеником – он был настоящим пророком.
Священномученик Серафим обладал удивительным благодатным даром – понимать знамение времени; понимать то, что не осознавали многие его современники. Само прославление преподобного Серафима Саровского было самым настоящим пророчеством, потому что множество священников, архиереев, да и само общество не хотели прославления преподобного Серафима. Удивлялись: зачем это нужно; кто это такой? Мы, которые почитаем преподобного Серафима, как одного из самых тёплых наших заступников, наверное, даже понять сегодня этого не можем. Но это было именно так. И только благодаря священномученику Серафиму; благодаря тому, что он смог донести до государя императора и его семьи всю высоту подвига преподобного Серафима Саровского, старец Саровский был прославлен.
А как он помог всем верующим Церкви во время гонений! В 1910 году священномученик Серафим написал письмо своему другу. Уже умирились революционные движения; экономика России поднимается; страна оправилась от Русско-японской войны. Казалось, перед Россией открываются прекрасные горизонты. В обществе царила эйфория. Но мы-то знаем, что произойдёт всего через семь лет. А тогда об этом знали единицы. Может быть, у нас есть свидетельства двух-трёх человек, среди которых был епископ Серафим. Вот что он пишет в прекрасном, успешном 1910-м году: «Всё погибло. Образованное общество потеряло последнее представление о христианстве. И наряду с этим перед глазами ежедневно картина разложения нашего духовенства. Никакой надежды, чтобы оно опомнилось, поняло своё положение! Всё то же пьянство, разврат, сутяжничество, вымогательство, светские увлечения! Последние верующие содрогаются от развращения или бесчувствия духовенства… Никого и нет, кто бы мог понять наконец, на каком краю гибели Церковь, и отдать себе отчет в происходящем… Время благоприятное пропущено, болезнь духа охватила весь государственный организм; перелома болезни больше не может случиться, и духовенство катится в пропасть, без сопротивления и сил для противодействия. Еще год — и не будет даже простого народа около нас. Всё восстанет, всё откажется от таких безумных и отвратительных руководителей… Что же может быть с государством? Оно погибнет вместе с нами! Теперь уже безразлично, какой синод, какие прокуроры, какие семинарии и академии; все охвачено агонией, и смерть наша приближается».
Это слова пророка. В те годы эти слова казались безумием. Что он говорил?! Всё так благополучно, так замечательно, всё на таком подъёме! Но святые Божии люди видят другими глазами, чем мы с вами. Внешние признаки успеха для них ничто; они смотрят в корень, в духовную сущность народа. Об этом говорили и старец святой праведный Иоанн Кронштадтский, и святитель Феофан Затворник, и многие другие: по уровню духовенства определяйте состояние народа. Если духовенство деградировало, то и народ приближается к своей погибели. В этом была самая главная вина революционных событий. Мне могут возразить, приводя массу примеров. Но у меня нет никаких сомнений: наша Поместная Церковь виновата в том, что произошло в 1917 году – не смогли быть на должном уровне. Господь попустил беды и несчастья, для того чтобы люди пришли в разум; для того чтобы получили то, что хотели; чтобы увидели, чего же хотели в своём безумии.
В 1937 году священномученика Серафима, тогда уже больного глубокого старца, арестовали в очередной раз. Он уже много раз сидел в тюрьмах и лагерях; он был немощный, но в светлом уме. Дряхлый старик, которому было восемьдесят два года, не мог даже идти до «воронка». Его на носилках вынесли из дома и через несколько дней расстреляли на Бутовском полигоне. Он не признал своей вины. Многие священники, епископы под пытками признавали самые безумные преступления, которые им инкриминировали (работу на какие-то разведки; заговоры против советской власти и так далее). Священномученик Серафим вменял в ничто все страшные испытания, которым он подвергся. Мы видели его следственные дела. Он не назвал ни одного имени и не признал ни одного из безумных обвинений, которые предлагались.
Но пророческий дар его не оставлял, быть может, за его верность, мудрость и мужество. За несколько месяцев до расстрела, когда, казалось, Поместная Церковь совсем погибла; когда на свободе оставались единицы священников и епископов; когда один из архиереев говорил: «Мы не верили в то время, что будем ещё когда-нибудь совершать литургию…», священномученик Серафим писал: «Православная Церковь сейчас переживает время испытаний… Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают её. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством христианства. Так будет и с этим гонением. Оно окончится, и православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это – золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру, сколько не помнит вся история христианства».
Мы очень плохо знаем святых новомучеников, которые были практически нашими современниками. Мы от этого и не учимся их опыту, и не обращаемся к ним с молитвой, как к священномученику Серафиму. Надо молиться, чтобы он просветил наш разум; чтобы мы видели жизнь такой, какая она есть пред Богом, а не перед людьми; чтобы мы понимали знамение времён и могли разбираться в том сложном, противоречивом мире, в котором живём; в котором Господь судил нам жить в этой жизни.
Святый священномучениче Серафиме, моли Бога о нас!»
